Жека: «Рюмку водки на столе» я продал Лепсу всего за 300 долларов…»
А я и не подозревала, что информацию об известном шансонье Евгении Григорьеве, авторе хита «Рюмка водки на столе», мне придется добывать, словно заправскому сыщику, по крупицам. Интернет сообщал о ЖЕКЕ крайне мало, даже на персональном сайте артиста не удалось разжиться подробностями. Всё, что мне удалось выяснить окольными путями, сводилось к нескольким фактам из жизни артиста: ЖЕКА не курит, не ест мяса, а на серьезные вопросы всегда отвечает шуткой… И еще: каждый день он пьет имбирный чай… В японском ресторане, где мы встретились для долгожданного интервью, я отказалась от любезно предложенных морских гадов, включила диктофон и демонстративно заказала себе большой чайник имбирного чая…
Жека (удивленно) Ты пьешь имбирный чай?
— Да не особо… Просто хочу быть сегодня с тобой на одной волне.
— Вот и зря. Зря, говорю, не пьешь имбирный чай! Это же панацея от многих болезней, которые обычно приходят, когда тебе за 40. Во-первых, он стимулирует обмен веществ и отлично выводит шлаки. Во-вторых, разжижает кровь, всякие там холестериновые бляшки в сосудах исчезают. В-третьих, повышает потенцию, но это тебе не надо. В-четвертых, нормализует давление….
— И кто же тебе все это открыл?
— Мадонна. Она тоже пьет чай с имбирем. Это её фишка. Я только ее рецепт немножко доработал…
— И как же ты завариваешь свой имбирный чай?
— Берешь небольшой корень имбиря, чистишь, трешь на терке и завариваешь кипятком минут на 10-15. Добавляешь туда дольку лимона и — если любишь- мёд. Но я лично пью без мёда, мне и так вкусно. (Я подливаю себе вторую чашечку имбирного чая. Головная боль куда-то уходит…)
— Хочу понять, каким образом у поющего человека так преображается голос? Вот, к примеру, у тебя на концерте голос с брутальной хрипотцой, а в жизни ты вполне нормально разговариваешь…. Такое я наблюдала только у Барыкина, но у того, кажется, были проблемы со связками. А ты, как я вижу, жив и здоров!
— Ты еще забыла про Джигурду! Тот тоже брутально хрипит на радость дамам.(Смеется). Что же до Барыкина, то, насколько мне известно, у него действительно были проблемы со связками, он поэтому и пел с хрипотцой, потому что по-другому не мог… У меня, слава Богу, таких проблем нет, тем не менее стараюсь голос беречь. Если бы я разговаривал так, как я пою, я бы просто сжег свои связки. А когда я пою, я включаю «горло», то есть пою именно на связках. Профессиональный преподаватель вокала, с которым я занимался, сказал мне: «Ты поешь не правильно. Я могу тебе «поставить» голос. Но тогда ты потеряешь индивидуальность. Так что выбирай!». Я свой выбор сделал. И стал петь на связках. Поэтому после концертов предпочитаю давать им покой и отдых. Я пью имбирный чай, ем мед и молчу. Дня два…
— На своем концерте ты признался, что у тебя нет «отдельно взятых стихов». Что тексты песен у тебя неотрывны от музыки. А я, признаться, всегда думала, что «в начале было Слово»…
— Действительно, считается, что в начале должен быть текст, а потом уже музыка. Но в этом смысле я человек неправильный. У меня чаще всего сначала рождается мелодия, а затем текст. А еще я не могу работать с чужими стихами, или с чужой музыкой — я просто не чувствую музыкальный материал. Поэтому свои песни я пишу только сам. И сам же их исполняю.
— Я тут на днях провела эксперимент: опросила с десяток своих знакомых на тему песни «Рюмка водки на столе». Представь, никто из них не был в курсе, что песню написал именно ты! Все были уверены, что это дело рук Григория Лепса, который ее исполняет…
— Думаешь, ты меня сильно расстроила? Да ничуть. Люди вообще особо не вдаются в подробности. Они и не должны этого делать. Мы вот с тобой сидим сейчас, у нас идет разговор, ты мне задаешь вопросы, я отвечаю на них. И нам вполне комфортно. Но мне же при этом не обязательно знать, кто твои родители, правда? Вот так и остальные люди. Им всегда больше интересно, кто исполняет понравившуюся им песню. И как. Помнишь, у Ваенги в песне есть такие строчки: «Главное, не что, а как…».
— Извини, конечно, но мне интереснее «что». Вот, например, правда ли, что ты продал Григорию Лепсу свою песню «Рюмка водки на столе» всего за 400 долларов? Нет ли у тебя ощущения, что ты сильно продешевил тогда, продав так дешево стопроцентный хит…
— (Улыбается) Вообще говоря, я просил у Гриши 500 баксов. Но у него на тот момент было только 300. Времена были другие, соответственно и доходы тоже. В одном из своих интервью Лепс признался, что когда он покупал «Рюмку водки», у него было интуитивное чувство, что она «выстрелит». Перед этим его тогдашний концертный директор долго его отговаривал от приобретения. «Ну зачем тебе эта мрачная песня? Она же не пойдет! » — «Лучше молчи, иначе мы не будем с тобой работать! Вот увидишь, это будет хит»,- сказал тогда Лепс. И не ошибся. …Жили мы все тогда очень скромно. Я снимал с ребятами из Кургана столичную квартиру, денег едва на жизнь хватало. Так что 300 баксов были огромной суммой. А потом эти же ребята помогли мне бесплатно записать мой дебютный альбом… Так что я не в накладе. Главное, что песня жива! Я исполняю ее как рок-балладу, Лепс сделал ее более блюзовой. Она стала его визитной карточкой, чему я, уважая Григория Викторовича как человека и как артиста, безмерно рад.
— Какие права остались за тобой на эту песню и получаешь ли ты за нее какие-то отчисления?
— Григорий Лепс — человек порядочный во всех отношениях и мои авторские права он соблюдает чётко. Я получаю приличные авторские отчисления каждый раз, когда эта песня где-либо исполняется. Кроме того, если эта песня исполняется где-то в ресторанах, в караоке-барах или в других публичных местах, мне также идут авторские. Все эти «потоки» складываются затем в нормальную общую сумму моих авторских доходов. Так что, благодаря этой чудесной песне, мы оба — и я, и Григорий Лепс — давно заработали суммы с несколькими нулями.
— А сколько нынче стоит купить хорошую песню?
— Это смотря кто продает, и кто покупает. Цены сильно колеблются. В среднем, нормальная песня может стоить сегодня порядка 5000 — 10 000 евро. Можно только догадываться об уровне цен топовых авторов. Но, Слава Богу, меня эти вопросы не волнуют: репертуаром я снабжаю себя сам. — Не предполагала, что буду собирать о тебе информацию по крупицам! Ни одного развернутого интервью прессе. Никакой информации о твоей семье. Да и твой персональный сайт — просто эталон лаконичности… К чему такая скрытность? Ведь у тебя столько поклонников, которые хотят знать детали твоей жизни и всё такое…
— Я не хочу, чтобы мой артистический статус как-то отражался на спокойной жизни моей семьи. Моя супруга — человек скромный, далекий от шоу-бизнеса. Она любит меня, она прошла со мной большой путь, огонь, воду и медные трубы. Она знает, что в этой жизни имеет настоящую цену. Это была ее просьба — без надобности не пиариться, чтобы это как-то не отразилось на нашей семье, на наших детях. Я не считаю возможным не реагировать на ее мудрую просьбу. Я лучше расскажу о себе в своих песнях, чем буду сидеть, как дурак, перед фото -объективами глянцевых журналов, чтобы потом любой обыватель смог глазеть, какая у меня семья, и какие у меня в квартире обои, диваны и унитазы…
— Это правда, что после рождения двоих детей ты посвятил им свой альбом под названием «Будем жить!»
— Да. И горжусь этим. Но ты же ведь хочешь больше про детей, чем про альбом узнать… — Признаться, да. Про альбом уже все давно написано… — У меня действительно двое детей, которые родились с большой разницей в возрасте: моему старшему сыну Глебу сейчас 19 лет, а младшему, Всеволоду, всего 2 с половиной года. Пытаюсь приучать младшего к классической музыке, потому что убежден, что прививать хороший музыкальный вкус надо с раннего детства, двигаясь от сложного — к простому, а не наоборот… У моих детей прекрасные отношения. Они — настоящие братья, по крови и по духу. Наблюдая за тем, как они общаются, уверен, что они в будущем будут поддерживать друг друга. Даже когда нас, их родителей, не будет на Земле… От этого становится спокойно и радостно. (Глядя, как я тщетно пытаюсь сладить с капризной зажигалкой, Жека элегантно берет ее в руки и легко извлекает из нее огонь. Я медленно закуриваю…)
— Интересно, в жизни у тебя всё так складно получается, как вот с этой зажигалкой?
— Отнюдь. У меня не всегда получается написать хорошую песню. И я долго мучаюсь: не сплю ночами, думаю целый день, ловлю вдохновение за хвост… Хорошая песня получается только тогда, когда выходишь на связь с космосом. Зато я не умею чинить кран в ванной. Если из крана течет струя толщиной в спичку, то после того, как я там поковыряю, струя обязательно будет бить фонтаном, только вёдра подставляй! К тому же я совсем не умею строить дома и ремонтировать автомобили… Вот отец у меня был настоящим умельцем, всю жизнь проработал инженером на оборонном заводе.
— В твоей семье и впрямь музыкантов не было. Родители всю жизнь проработали на оборонном заводе, старший брат — блестящий хирург… В кого же ты музыкантом уродился?
— Во всем виновата группа ‘The Beatles’, Это был первый «щелчок», открывший мне музыку.. Было это лет в 14. В школе я сколотил свой первый музыкальный коллектив, сам сел за барабаны, старший товарищ показал мне установку, показал, куда и чем бить… И я стал поющим барабанщиком. Конечно, это был не Фил Коллинз, но местные девочки были в восторге, что и требовалось… А начинали мы репетировать при курганском Водоканале, там был «красный уголок» и примитивный комплект музыкальных инструментов. Из школьных друзей я сколотил ансамбль. И мы начали рок-эксперименты. Вот с этого и пошло…
— Сегодня у тебя есть все внешние атрибуты преуспевающего человека: приличный доход, влиятельные друзья, недвижимость в столице, семья… Ты в полной мере доволен жизнью?
— Я был бы доволен жизнью, если бы у меня была и четверть того, что ты перечислила. Мне кажется, быть недовольным своей жизнью вообще очень тяжелое психологическое бремя. На судьбу вообще грех жаловаться, если ты в трезвом уме.
— Но многие живут именно так…
— А разве они счастливы? Они ведь не думают, что в жизни может быть намного хуже. Я сам прошел период больших падений. У меня в Кургане рухнул бизнес, разорился ресторан, все дошло до судебных тяжб. Я понял, что это сигнал и надо что-то менять. И, приняв эту ситуацию, постарался максимально сохранить внутреннюю доброжелательность к миру. Теперь я точно знаю: если перед тобой. Теперь я точно знаю: если перед тобой вдруг закрывается одна дверь, то другая открывается! Просто надо верить в лучшее. И при этом беречь то, что у тебя есть. Тогда ты никогда не потеряешь внутреннюю гармонию. В свои 44 года, которые я называю «возрастом стульчиков» (цифра 44 похожа на два перевернутых стульчика — прим.авт.) , у меня есть главное: моя семья и мои друзья, многие ещё с курганского периода жизни. Те, с кем я вырос, с кем начинал свое творчество, со многими поддерживаю отношения до сих пор. И не так ведь важно, как часто мы собираемся. Важнее, что мы всегда друг другу интересны, мы все ребята из одного двора. Поэтому, встречаясь, мы подпитываемся друг от друга той энергетикой, которую храним с тех времен… У меня и в группе, которая сопровождает мои концерты почти все курганцы. Так что все, что мне нужно, у меня, слава Богу, есть. И я еще надеюсь сделать несколько совершенно забойных песен, которые с удовольствием будет крутить «Радио Шансон», обзавестись новыми единомышленниками (слово «поклонники» я не люблю) и показать всем, что ЖЕКА — артист в самом расцвете творческих сил, а вовсе не престарелый лысый мухомор, который мешается кому-то на большой сцене!
— Ты не задумывался о том, что будет в старости? Не век же тебе песни петь …
— В старости я буду жить себе в какой-нибудь деревне Глуховка Чеховского района Московской Области и отдыхать в кругу своей семьи. Построю дом, в котором постараюсь создать такую обстановку, чтобы ко мне с удовольствием приезжали мои дети их семьи, внуки. Очень надеюсь, что им будет со мной не напряжно и комфортно. Постараюсь меньше занудствовать, воспитывать, и вообще буду меньше говорить, а больше слушать и любоваться ими и окружающим миром
Имбирный чай с ЖЕКОЙ пила Татьяна Феоктистова, «Радио Шансон»